Я думаю, что это был человек, исполненный наибольшей горечи из всех, кого я знал. Назовем ее Вильмой. Она стала адвентистской, когда была подростком и теперь ей было уже под шестьдесят. Она бросила танцы, вино, фильмы и мясо после посещения адвентистской кампании когда ей было около сорока лет. И перед тем как принять крещение, она выбросила всю косметику, бижутерию и добрую половину своего гардероба, потому что «это было больше неподходящим». Несколько лет спустя она вышла замуж за молодого человека, который оставил очень перспективную и высокооплачиваемую а не-адвентистском госпитале, потому что сам пришел в церковь в похожих обстоятельства и был убежден, что его работа вступает в конфликт с субботой.
Одним словом, эти люди отдали все, что они имели для церкви и не отдали ничего Христу. Они стали хорошими адвентистами, соблюдающими закон, и требовали того же от своих детей и членов своей церкви. Они руководили субботней школой и различными детскими программами. Некоторое время они были настоящими столпами местной общины и членами совета. Но когда в церковь стали проникать более свободные взгляды, и церковные стандарты стали «понижаться», эта семья испытала огромное разочарование. Настоящий гнев пришел, когда ее собственный муж прошел через кризис середины жизни и сбежал с другой женщиной. Последней каплей для не стало то, что он получил рекомендательное письмо от местной общины и смог перевести членство. Сегодня она исполнена горечи и критики, и хотя ее случай представляет собой крайность, она не одинока в адвентизме.
Дает ли церковь «страховой полис вечной жизни»?
Ранее мы отметили, что на каждого адвентиста, значащегося в церковных книгах Северной Америки, приходится примерно три бывших адвентиста. Если бы мы получили возможность поговорить с этой группой, насчитывающей около 2700000 человек, историй, подобной той, которая случилась с Вильмой, был бы легион. Много горечи испытывают люди, и довольно большая часть ее обусловлена тем, что церковь провозглашает себя чем-то большим, чем она на самом деле является и, как естественным следствием этого, тем, что люди ожидают от церкви большего, чем она может им дать.
Иисус часто говорил о судном дне, который принесет трагическое разочарование «членам церкви». Это случится также и с теми, кто больше впечатлен собственными дарами, чем Дарителем (Мф. 7:21—23). Это случится и с теми, чья религия сосредоточена во внешних проявлениях, правилах или эгоистичных мотивах (Мф. 23). Это случится с религией, претендующей на исключительность и судящей других (Мф. 22:28—44). Это случится с теми, кто полагается на схемы пророческих событий и последних дней, вместо того, чтобы полагаться на Иисуса и Святого Духа (Мф. 25:1—10). Это случится с теми, кто не понимает, что следование за Христом означает служение реальным нуждам ближних (Мф. 25:31—46). И это случится с теми, кто полагается на любую другую праведность, кроме праведности Христовой (Мф. 22:11—13). В этом контексте нет ничего удивительного в словах Иисуса: «Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов» (Мф. 8:11, 12).
Эта фраза «плач и скрежет зубов» встречается только в Евангелиях и используется исключительно Иисусом. Такое ощущение, что Он приберегал ее только для членов церкви, которые, прожив жизнь, соблюдая все на свете правила и внешние установления своей религии, чувствуют страшное разочарование, гнев и даже бешенство, когда оказываются изгнанными из Царства небесного. О, среди этих людей будет немало адвентистов, потому что большую часть своей истории мы играли роль «нравственных полисменов», «устанавливающих правила», «остатка», «истинной церкви» и чуть ли не «заместителей Христа на земле». Когда наконец мы признаем, что церковь не предлагает и не может предложить духовного «страхового полиса»? Только Христос может сделать это. Те, кто имеет близкие отношения с Ним, защищены стопроцентно, вне зависимости оттого, насколько маленькой или неформальной может быть их община. Те же, кто не знает что это такое – не имеют никакой защиты совсем, хотя Библия говорит нам, что большой процент этих людей будет принадлежать к церкви.
Дисфункциональная религия и церковь
В своей классической книге «Проклятые церковью»1 Джон Уорвик Монтгомери напоминает нам, что на протяжении истории церковь неоднократно оказывалась в роли как доброй так и злой силы. Слишком часто ее можно было в целом охарактеризовать словами Серена Кьеркегора, который назвал это «пустой» или «мертвой» ортодоксией2. слишком часто церковь осуждала прогресс и истину своим богослужением и традицией. Слишком часто церковь проливала кровь своих же собственных пророков во имя Того, Кто пролил Свою кровь за нас. В конце концов, она позволила и даже поощрила своих членов верить, что она способна дать им вечную безопасность, какую только Христос может предложить нам. Неудивительно, что Ганди так часто говорил о «христианстве без Христа»3.
Будучи молодым пастором, я помню как разгневан я был на адвентистскую церковь после того, как она уволила одного из своих ведущих теологов, который был для меня настоящим благословением и как разочарован я был, видя, что многие из моих сверстников покинули церковь в результате этого, вместо того, чтобы пытаться изменить что-либо. Примерно в то время в журнале «Спектр» была напечатана статья, озаглавленная «Почему церковь не может сделать это правильно?»4. Она напомнила мне, что церковь – это грешное учреждение, и помогла мне понизить планку ожиданий от церковных руководителей, в то же самое время напоминая, что все еще есть надежда. Проблема заключалась лишь в том, что хотя этот журнал и призывал к радикальным и смелым переменам, его читательская аудитория становилась все старше и старше. Я с удивлением обнаружил, что большинство студентов наших колледжей не читает его, а огромное количество молодых людей вообще никогда не слышали о таком издании. Но нужда в переменах «от корней» велика как никогда.
Самые разумные критики внутри церкви, кажется, засели в безопасности на вершинах своих академических башен из черного дерева, в отличие от простых смертных членов церкви. На протяжении многих, многих лет журнал «Спектр» призывает церковь к реформе демократической, структурной, теологической, административной, финансовой и даже социологической5. Ну а пока все идет как шло. Исследование Valuegenesis показало, что большинство молодых людей считает важным принадлежать к церкви, но в то же самое время 81% из них находит церковь скучной (см. Таблицы 19 и 20). Адвентистская молодежь считает что в церкви необходимы перемены в примерном соотношении два к одному (Таблица 21). Кое-какие изменения, конечно, происходят, но ни одно из них, кажется, не касается дисфункциональной природы нашей организации как таковой.
Таблица 19
Важность принадлежности к церкви
C42 | Частота | Процент | Общая частота | Общий процент |
| 1=Не важно | 307 | 2,9 | 307 | 2,9 |
| 2=Не слишком важно | 803 | 7,6 | 1110 | 10,5 |
| 3=Довольно важно | 2111 | 20,0 | 3221 | 30,6 |
| 4=Важно | 3885 | 36,9 | 7106 | 67,5 |
| 5=Очень важно | 3429 | 32,5 | 10535 | 100,0 |
| | | | | |
| Вычет = 38 | | | | |
Таблица 20
Моя церковь скучная
| C118 | Частота | Процент | Общая частота | Общий процент |
| 1=Неверно | 1983 | 19,3 | 1938 | 19,3 |
| 2=Почти неверно | 3097 | 30,1 | 5080 | 49,4 |
| 3=Довольно верно | 2274 | 22,1 | 7354 | 71,6 |
| 4=Верно | 1601 | 15,6 | 8955 | 87,1 |
| 5=Совершенно верно | 1321 | 12,9 | 10276 | 100,0 |
| | | | | |
| Вычет = 297 | | | | |
Таблица 21
Церковь очень нуждается в изменениях
| C207D | Частота | Процент | Общая частота | Общий процент |
| 1=Определенно не согласен | 644 | 7,2 | 644 | 7,2 |
| 2=Скорее не согласен | 1383 | 15,5 | 2027 | 22,7 |
| 3=Не уверен | 2758 | 30,8 | 4785 | 53,5 |
| 4=Скорее согласен | 2429 | 27,2 | 7214 | 80,7 |
| 5=Определенно согласен | 1727 | 19,3 | 8941 | 100,0 |
| | | | | |
| Вычет = 1632 | | | | |
До тех пор пока мы будем довольны тем, что устами служим нашей нужде в систематических изменениях, без того, чтобы активно взяться за проведение этих перемен, мы так и будем отталкивать от церкви большое количество молодых людей и увидим, как в среде остальных членов церкви растет цинизм. Любая нездоровая или дисфункциональная система, которая позволяет себе отрицать собственную нужду в радикальных переменах, будет поступать именно так. Те люди внутри системы, которые хотят видеть перемены, но оказываются в условиях, когда они вынуждены поддерживать эти дисфункциональные проявления, хотя бы просто мирясь с ними, называются созависимыми. Многие адвентисты, искренне любящие церковь, на самом деле вносят свою лепту в ее самоуничтожение6. Они разрушают свою церковь, не призывая ее к ответственности и не настаивая на этом. Дисфункциональная религия или «ядовитая вера» характеризуется многими факторами, которые были клинически выявлены Стивеном Артурберном и Джеком Фелтоном7. Когда мы получаем возможность честно оценить себя во свете этих характеристик и прорваться сквозь барьеры отрицания, мы сможем провести систематические изменения, необходимые для того, чтобы переопределить кем мы являемся и дать силы новому поколению адвентистов.
1. Особые притязания. Вам не надо быть историком церкви, чтобы видеть как неоднократно она называла себя Божьим остатком или истинной Божьей церковью. Мы заявляли, что имеем «истину» и «истинного пророка современности». Адвентизм попал в ловушку высокомерия и особых притязаний, которые порождают самообман и являются полной противоположностью учению Иисуса.
2. Авторитарное правление. Это было основной проблемой в адвентизме XX столетия. Церковь говорила своим членам что делать, во что верить, что верное и что нет, как себя вести, вместо того, чтобы учить людей познавать Бога как Личность, сосредотачиваться на Христе и как принимать самостоятельные решения, основываясь на убежденности Святого Духа.
3. Мышление «мы-и-они». Мы не только в основном изолировали себя «от мира» и других христианских групп, но мы часто характеризовали людей, не принадлежащих к нашей церкви как неверующих или людей ненадежных, злых или не спасенных. Мы до сих пор не можем признать, что нам стоит скорее учиться у других христиан – и в некоторых случаях, и у нехристиан – чем учить их (я вернусь к этому подробнее в главе 29).
4. Осуждающая природа. Любая авторитарная по натуре группа будет одержима идеей контроля и осуждающая в своих основах. Адвентизм сделал все возможное, чтобы контролировать поток информации, достигающей членов церкви, и постоянно наказывал тех, кто так или иначе угрожал такому контролю.
5. Обременяющее служение. Поскольку адвентизм это требовательная система, порождающая чувство вины в тех, кто пытается жить в соответствии со всеми ее ожиданиями и требованиями, многие члены становятся «обремененными добрыми делами» и в конце концов сгорают. Это тяжкая религия для тех, кто относится к ней достаточно серьезно.
6. Последователи в боли. Любая дисфункциональная система первостепенное ударение делает на «хранение семейных секретов» и поощряет отрицание проблем. В целом адвентизм не создает атмосферу, в которой члены церкви могли бы признаваться в своих слабостях или быть откровенными друг с другом. Мы в целом представляем собой людей, страдающих «эмоциональными запорами», которые хранят свои боли и проблемы при себе. Нам необходимо перестать притворяться и начать принимать друг друга, что бы мы из себя ни представляли.
7. Закрытое общение. В системе «ядовитой веры» общение – это не улица с двусторонним движением. Общение происходит сверху вниз. Такая система не поощряет независимое мышление и не дает людям задавать честные вопросы. Я уже отмечал, что это одна из самых серьезных проблем в современном адвентизме и одна из причин, почему молодые люди уходят из церкви.
8. Легализм. Нездоровая религия загоняет своих членов в рамки доктринальных систем и правил поведения. Снова, мы уже достаточно говорили об адвентистской одержимости внешним и как это ударение на правилах и кодексах отталкивает огромное количество молодых людей от церкви.
9. Недостаток объективной отчетности. В системе «ядовитой веры» отчетность, как и общение, происходит только в одну сторону. Те, кто имеют авторитет или контролируют систему, требуют отчетности от других, но сами по большому счету неподотчетны никому. Зачастую это происходит в иерархической структуре адвентизма. Молодые люди чувствуют, что церкви есть много что сказать о контроле их поведения, но она не желает быть ответственной перед своей молодежью, кто желает что-то изменить.
10. Наклеивание ярлыков. Нездоровые религиозные системы используют технику наклеивания ярлыков, чтобы дискредитировать или лишить авторитета тех, кто не соглашается с ними. В рамках адвентизма это часто проявляется в кличках типа «либерал», «фордист», «перфекционист», «уеймарит», «празднующая свинья» и т.п. если вы бросаете какой-либо вызов системе, вас заклеймят и отлучат.
Тот факт, что практически все десять характеристик в той или иной степени относятся и проявляются в адвентистской субкультуре, должен заставить нас честно признать, что на данный момент мы в довольно большой мере представляем собой дисфункциональную и нездоровую религию. На самом деле это происходит во многих, если не во всех религиозных системах. Мы не должны чувствовать стыда, признавая наше положение таким – признание наших проблем это самая здоровая вещь, которую мы только можем совершить. Стыд приходит вместе с отрицанием, которое пронизывает систему, отчаянно нуждающуюся в переменах.
От институционализма к дезинтеграции
Еще одной моделью, помогающей определить, насколько здорова или нездорова та или иная деноминация, являются «Стадии церковной жизни», разработанные Дэвидом Мобергом8. Моберг показывает пять прогрессивных стадий, которые как правило проявляются в любом религиозном движении, и которые, конечно, нашли свое отражение и в адвентизме.
Стадия 1: Первоначальная организация. Эта стадия описывает сектантские начала движения (которые мы обсуждали в гл. 4), которые характеризуются общим ликованием, харизматической активностью и неудовлетворенностью религиозным истеблишментом. Адвентизм переживал эту стадию своего развития с 1840-х по 1850-е гг.
Стадия 2: Формальная организация. В период этой стадии развития церковные организации становятся весьма озабоченными определением уникальных институциональных особенностей и обязанностей церковного богослужения. Формулируются стандарты поведения и доктрины. Эта стадия типична для адвентизма 1860-х и 1900-х гг.
Стадия 3: Максимальная эффективность. Моберг связывает стадии один и два с младенчеством и детством, в то время как третья стадия по его понятию представляет собой динамичный период развития, сравнимый с отрочеством и ранней молодостью. Руководство энергично, исполнено энтузиазма, видения и эффективности. Движение испытывает быстрый рост и достигает беспрецедентного статуса и признания. В годы 1900—1960 адвентизм наиболее четко отражал признаки этой стадии.
Стадия 4: Институционализация. Эта стадия характеризуется бюрократией, разложением старых доктрин и превалированием устарелых структур и программ. Руководство пытается поддерживать статус-кво и фокусируется на самом себе. Оно предлагает церковные должности тем, кому «безопасно» быть на той или иной работе, ему недостает видения и какого-либо отношения к радикальной вере.
Стадия 5: Дезинтеграция. Во время этой стадии церковь начинает самоуничтожаться по причине чрезмерной институционализации, коррупции и утрате связи с реальностью. Она теряет уверенность и поддержку со стороны новых поколений и впадает в застой. Она платит цену правил и ограничений, которые поощряли карьеризм, бюрократию и разрастание официальной структуры, и цена эта состоит в том, что церковь становится практически беспомощной.
Недавние исследования и оценки адвентизма9 пришли к выводу, что в данный момент церковь находится где-то между стадиями 4 и 5. Шестидесятые, семидесятые и восьмидесятые засвидетельствовали значительное снижение уверенности и энтузиазма в лидерах и видении североамериканской церкви. Модель Моберга не предписывает церкви никакой окончательной судьбы, но она показывает путь развития, с которого очень трудно сойти, если не обратиться к новому самоопределению и не набраться смелости проявить радикальную веру, сопряженную с риском. Бог призывает Свою церковь рисковать сегодня, и молодым людям в церкви предлагается стать настоящей движущей силой, поддерживающей такое видение (Иоил. 2:28).
Здоровая церковь
На протяжении последнего года у меня была возможность посетить и пообщаться с больше чем двадцатью пятью различными адвентистскими общинами. Эти посещения всегда были интересными, потому что каждая община имеет свое неповторимое лицо и особенности. Очень радостно видеть, как все большее количество общин начинает испытывать новые подходы к богослужению, ища возможности открыть себя влиянию Святого Духа.
Здоровые церкви совершенно необязательно растут быстрее всех, как неоднократно утверждалось10. Это скорее церкви, создающие атмосферу, наиболее благоприятствующую развитию и возрастанию здоровой веры. Природа «взрослой» веры была довольно подробно исследована многими учеными в последнее десятелетие11, и наиболее свежие исследования проведены Бенсоном и Эклином12. Проведенное ими исследование протестантских церквей привело к кристаллизации восьми аспектов или измерений здорового опыта веры.
1. Доверие Божьей благодати и принятие Иисуса как Господа.
2. Чувство внутреннего мира, безопасности и благополучия.
3. Интеграция веры в повседневную жизнь (семья, работа, друзья, политика и пр.).
4. Стремление к духовному росту (в изучении, размышлении, молитве и общении).
5. Активность в сообществе верующих, поддерживающих друг друга.
6. Жизненные ценности равенства, принятия, любви и пр.
7. Поддержка местных и глобальных изменений, ведущих к социальной справедливости.
8. Служение людям, постоянное и посвященное, с любовью.
В дополнение к этим основным характеристикам зрелой веры, Артурберн и Фелтон (1991)13 указали на еще несколько характеристик, относящихся к здоровым системам веры. Семь из них особенно важны для адвентизма, мы все нуждаемся в том, чтобы развить их в нашей церкви. Здоровые церкви, как правило, помогают своим членам развить следующие характеристики и стать:
1. Индивидуальными в своей вере. «Здоровая церковь позволяет человеку выражать свою веру как индивидуальности, а не только как конформисту».
2. Нацеленными на отношения в своей вере. «Личность, испытывающая здоровый религиозный опыт будет искать сближения с другими вместо того, чтобы просто следовать правилам».
3. Открытыми для вопросов и критики. «Здоровая вера радуется критической оценке и сложным вопросам, как возможности расти и учиться».
4. Способными проявлять и принимать эмоции. «Здоровая вера не отрицает чувства и не ожидает от Бога изменения всех обстоятельств, но доверяет Ему в трудностях».
5. Не осуждающими в своей вере. «Здоровые верующие не осуждают то, что говорят или делают другие люди. Вместо этого они внимательно слушают и оценивают».
6. Способными принять свою человечность. «Здоровая вера признает человеческую слабость и греховность. Она не имеет перфекционистских иллюзий и не имеет нужды прятаться».
7. Испытывающими чувство безопасности в собственной ценности. «Чувство собственной ценности сокрыто в Боге. Здоровое поведение не обеспокоено только тем, что думает мир».
Адвентистские церкви, вырабатывающие такую зрелую веру способны стать «церковными семьями», которые «не осуждающие силы вне семьи и проблемы внутри». Эти церкви осознают и признают свои дисфункциональные характеристики и не боятся измениться.
Будущее церкви
Несколько лет назад я имел возможность услышать выступление Ганса Кюнга в богословской семинарии в Клэрмонте. Как мне кажется, Кюнг более чес все остальные католики воплощает этот дух перемен, который пронесся над католической церковью после Второго Ватиканского собора. Было так здорово слушать человека, который искренне любит свою церковь, не стесняется говорить о ее недостатках и делиться своим собственным видением будущего церкви, которое превосходит всякий деноминационный идиосинкретизм. Ее темой в тот день было равенство полов в служении, проблема, касающаяся его церкви, так же как и адвентистской. Но по иронии судьбы католики, которых мы привыкли осуждать за нетерпимость, прислушались к этой проблеме гораздо внимательнее, чем мы сами.
Видение того, чем церковь может и должна стать, остается для меня классическим утверждением о том, к чему стоило бы стремиться любой церковной организации, включая адвентистскую.
Каким христианам или какой церкви принадлежит будущее?
Не церкви ленивой, неповоротливой, безразличной, тупой и слабой в вере;
Не церкви, ожидающей слепого повиновения и фанатической верности партии;
Не церкви, являющейся рабом своей собственной истории, постоянно жмущей на тормоза, подозрительной, защищающейся и в конце концов вынужденной идти на компромисс и соглашаться;
Не церкви антикритичной и практически антиинтеллектуальной;
Не церкви, закрывающей глаза на свои проблемы, подозрительно относящейся к эмпирическому знанию и в то же время провозглашающей себя окончательным авторитетом для всех и вся;
Не церкви подавляющей, нетерпеливой и несправедливой в диалогах;
Не церкви закрытой для реального мира.
Одним словом, будущее не принадлежит церкви нечестной.
Нет, будущее принадлежит
Церкви, которая знает, что она чего-то не знает;
Церкви, полагающейся на Божью благодать и мудрость и проявляющей в своей слабости и невежестве радикальное доверие Богу;
Церкви сильной в вере, радостной и уверенной и в то же время самокритичной;
Церкви, наполненной желанием интеллектуально развиваться, спонтанной, живой и плодоносящей;
Церкви, которая не боится проявлять инициативу и рисковать;
Церкви, которая полностью открыта для внешнего мира.
Одним словом, будущее принадлежит церкви, которая полностью честна14.
Это моя молитва, чтобы в течение времени, оставшегося до наступления Третьего тысячелетия мы испытали бы действие Божьего Духа в такой церкви.
Движется ли адвентизм в сторону конгрегационализма?
Призывать к открытой, честной и плюралистской церкви означает так или иначе сталкиваться с проблемой конгрегационализма. Как адвентизм выживет как церковная организация, если он станет более открытым и свободным, чем это есть в данный момент? Не так давно я слышал президента одной конференции, пророчествовавшим перед большой группой служителей о том, что адвентизм движется к конгрегационализму и в недалеком будущем станет настоящей конгрегационалистской церковью. Он оплакивал это, но считал это неизбежным.
Его предсказание удивило меня, потому что я не вижу, что церковь стоит в этом вопросе перед выбором или-или. Уже существуют адвентистские общины, которые функционируют как конгрегациональные церкви, и это приносит свои особые проблемы. И институциональные и конгрегациональные системы имеют свои преимущества и недостатки и ни одна из систем не лучше другой.
Существуют примеры, когда отдельные ответвления существующих церквей функционировали довольно эффективно, тогда как их материнская церковь продолжала действовать с не меньшей отдачей под своим организационным зонтиком. Различные системы служат различным нуждам, и, следовательно, большему количеству людей, чем могли бы, если бы не было нужды в разнообразии. Сказать, что адвентизм должен стать исключительно конгрегационалистским или напротив, пресечь всякие попытки к этому, нельзя ни с исторической ни с логической точек зрения. Времена кризиса требуют смелого экспериментирования, зачастую сопряженного с риском. Именно в такие периоды церковь нуждается в руководителях с особым видением.
Президенты Южно-Калифорнийской конференции в основном не боялись рисковать и поддерживали пасторов, отличавшихся новыми, творческими идеями. Такой подход привел к большей свободе внутри церкви, что в свою очередь позволило служить нуждам большего количества людей, чем до того. Я не считаю совпадением тот факт, что такие руководители как правило пользуются большей поддержкой своих коллег и подчиненных, чем в других конференциях, которые я имел возможность наблюдать. Во времена кризиса нам нужны люди с радикальной верой.
Нет церковным овощам!
«Конгрегационализм или деноминационализм» — вопрос не стоит таким образом. На самом деле это вопрос «активность или безразличие» или «близость или изолированность». Сегодня мы живем в мире СМИ, которые производят «овощи на диванах» и оставляют все больше и больше людей чувствовать себя незначительными и одинокими. Если есть такой момент, когда церкви необходимо создать атмосферу заботы и открытости, малых групп поддержки, эмоциональной близости и ответственности друг за друга (Иак. 5:16) – он настал сегодня (см. Приложение, стр. 324).
Тем не менее, как отметил Джеймс Руц в своей замечательной новой книге «Открытая церковь»15, никогда люди не чувствовали себя более одинокими и ненужными в церкви чем сегодня. Представьте себе, что вы прошли через наихудшую неделю в своей жизни. Вам больно и вы на самом деле нуждаетесь поделиться своей болью с кем-то кому не все равно. Но в большинстве церквей ничего подобного не случится. Община слишком большая и слишком безличностная, а вас, конечно, не включили в программу. То же самое происходит и когда вы пережили величайший духовный опыт своей жизни на прошлой неделе и умираете от желания рассказать церкви о своей радости и прославить Бога. В большинстве церквей нет никакой возможности для этого.
Вот почему Руц призывает всех христиан вернуться к модели первохристианской церкви – домашней церкви, которая позволяет всем членам участвовать в богослужении осмысленно, делиться честно и служить друг другу на равных. Он утверждает, что церковь потеряла свою силу главным образом потому, что рядовым членам была отведена роль всего лишь зрителей или «церковных овощей». Они чувствуют себя разочарованными «аутсайдерами», которые видят, что все их попытки принять в чем-то участие – не к месту. Служители, с другой стороны чувствуют себя переработавшими «инсайдерами» и неудачниками, потому что не могут адекватно отреагировать на все нужды, существующие в их общине.
Сам я могу сказать, что если бы не моя домашняя церковь и человек, который является моим партнером в молитве, я бы не выдержал в церкви слишком долго. Я бы просто захлебнулся недостатками собственного характера. Нет ничего более освобождающего на этой земле, чем приходить туда, где ты можешь быть абсолютно честным и открытым с другим человеческим существом16. Вот почему Библия говорит нам исповедовать свои грехи не только перед Богом, но и друг перед другом (Иак. 5:16). Когда я вовлекаюсь в отношения полного доверия с другим человеком и становлюсь ответственным и перед ним за мой духовный рост и развитие характера, я больше не живу лживой жизнью или храню секреты, которые разделяют меня с Богом (Ис. 59:2) и другими.
Потенциал церкви сосредоточен в ее способности создавать атмосферу, в которой такие отношения не только поощряются, но и ожидаются. В своей недавней книге «Приготовьте свою церковь к будущему»17 Карл Джордж говорит, что только те церкви растут наиболее быстро теперь, не только выживают, но и живут полной жизнью, которые принимают «модель мета-церкви». Эта модель воплощает лучшее из обоих миров. Она требует, чтобы все члены церкви принадлежали к группам поддержки, состоящим из восьми до двенадцати человек, где их личные духовные потребности могут быть удовлетворены, и в то же самое время дает возможность проводить многотысячные богослужения, программы, кампании и т.п. Я совершенно согласен с ним, что церкви, не принимающие такой подход в конце концов придут к полной дезинтеграции и утрятат связь с реальностью.
Умирая за перемены
Церковь пребывала в отчаянии. Годы упадка требовали свое. «Что нам нужно, так это молодой энергичный пастор», -- сказали они. Супер-серьезный выборный комитет засел за работу и вскоре нашел того самого совершенного руководителя. Он был молодой, но опытный, серьезный, но улыбчивый, обладал хорошей дикцией, но не раздражал, духовный, но не по-мирски мудрый. Если кто-то и мог разрешить проблемы этой церкви, то это был только он.
Когда кандидат на пасторскую должность впервые посетил общину, он представил впечатляющий список своих дипломов и квалификаций, опыта, видения и планов. Он закончил свою искрометную речь такой фразой: «С Божьей помощью я собираюсь повести эту церковь прямо в девятнадцатое столетие!» Смущенный и озадаченный такой очевидной ошибкой кандидата, руководитель комитета громко прошептал: «Вы имеете ввиду двадцатое столетие, не так ли?» На что кандидат ответил: «Начнем хотя бы с девятнадцатого…»18
Специалист в области роста церкви Лейт Андерсон говорит нам, что в девяностые годы примерно 85% протестантских церквей Америки или замирают или умирают19. Большую долю ответственности за это он возлагает на мышление членов церкви, считающих, что «завтра будет вчера», мышление, слепо полагающее, что мы сможем достичь человека двадцать первого столетия церковной моделью столетия девятнадцатого или восемнадцатого. Этого никогда не произойдет и не должно произойти, потому что рост означает перемены. Никакая личность или организация не может избежать этой реальности, даже церковь АСД.
За годы работы студенческим пастором мне неоднократно приходилось сидеть на заседаниях различных комитетов, обсуждавших перемены в церкви. Они сосредотачивали внимание на всем на свете – от христианского рока до украшений. Но слишком часто мы спорим об отдельных правилах и постановлениях, которые преходящи, вместо более глобальной перспективы перемен. Как Джордж Барна отметил в своей книге «Сила видения»20, растущая церковь обычно ведома лидером, обладающим способностью мыслить глобально и строить планы на будущее21. Барна подчеркивает, что видение не может быть результатом достижения консенсуса на заседании комитета22. Оно нисходит от Бога к руководителям, по-настоящему сосредоточенным на Христе и озабоченным нуждами людей. Проблема, которая заставляет церкви замирать или умирать сегодня заключается в том, что они не пожелали рисковать, выбирая руководителей с видением. Руководителям, стремящимся сохранить статус-кво или во что бы то ни стало делать все так, как оно делалось в прошлом он говорит: «Обретите видение или уходите!»23. А церквам, выбирающим настоящих лидеров он говорит (настоящий парадокс): «Оживите! Умрите за перемены».
Примечания
1. John Warwick
2. Цитируется в Robert Bretall, ed., A Kierkegaard Anthology (Princeton:
3. Цитируется в Erik Erikson, Ghandi’s Truth (New York: Norton), 227.
4. Lorenzo Grant, “Why Can’t the Church Do Right?” Spectrum 11.2 (1980).
5. Все нижеприведенные статьи появились в журнале Spectrum: Charles Scriven, “The Real Truth about the Remnant,” 17.1:6; “1990 and After: Visions of the Church’s Future,” 19.2:11; “I Didn’t Recognize You with Your Ring On,” 20.2:56; Raymond R. Cottrell, “A True North-American Division: Why We Can’t Wait,” 19.1:9; Lorna Tobler, “The Church as a Fellowship of Equals,” 16.2:18; Glen Greenwait, “A Priesthood of Believers,” 18.1:43; Fritz Guy, “Adventist Theology Today,” 12.1:6; Tom Dybdahl, “Bad Business: The Davenport Fiasco,” 12.1:50; Roy Branson, “A Call for an Open Church,” 14.4:18; James Walters, “The Need for Structural Change,” 14.4:4; Madelynn Haldeman, “Adoring the Temple of God,” 20.2:49. Вот еще две более старые, но популярные статьи о природе и ценности церкви: Richard Rice, “Is Going to Church All That Important?” Insight Jan. 11, 1972 и Charles Teel, “What Is Church?” Scope Nov.-Dec. 1978:12. Дискуссия об адвентистской церкви и ее теологии можно найти в учебнике Richard Rice, The Reign of God (Berrien Springs: Andrews UP, 1985).
6. Smuts Van Rooyan, “How to Love the Church: Breaking the Cycle of Co-Dependency,” Spectrum 20.5 (1990):47—51.
7. Arturburn and Felton.
8. David Moberg, The Church as a Social Institution (Grand Rapids: Baker, 1984).
9. George Knight, “Adventism, Institutionalism and the Challenge of Secularism,” Ministry (June 1991) и “The Fat Lady and the Church,” Adventist Review (Feb. 14, 1991).
10. Dean M. Kelley, Why Conservative Churches Are Growing (New York: Harper, 1972).
11. James Fowler, Stages of Faith (San Francisco: Harper, 1981); см. также V. Bailey Gillespie, The Experience of Faith (Birmingham, AL: Religious Education, 1988).
12. Peter Benson and Carolyne Eklin, Effective Christian Education: A National Study of Protestant Congregations (Minneapolis: Search, 1990).
13. Arturburn and Felton, 193ff.
14. Hans Küng, Truthfulness: The Future of the Church (New York: Sheed, 1968),49.
15. James Rutz, The
16. См. Bill Hybels, Who You Are When No One’s Looking (Downer’s Grove, IL: IVP), 17ff. См. также Terry Hershey, Intimacy: The Longing of Every Heart (
17. Carl George, Prepare Your Church for the Future (
18. Leith
19. Ibid., 10.
20. George Barna, The Power of Vision (
21. См. Elmer Towns, Ten of Today’s Most Innovative Churches (Ventura, CA: Regal). Все церкви, представленные им, основаны на видении.
22. Barna, 45.
23. Ibid., 25.
