Глава 5 Пересаживая наши адвентистские корни

Если Христос открыл сущность здоровой религии в Своей совершенной жизни послушания и смиренного служения, тогда цель любого религиозного движения, имеющего право на существование, заключается в возвышении Христа как Творца и Искупителя (в той степени, в которой они признают Его таковым), и что еще более важно – в жизни по принципам Царства Божьего. Каждое религиозное движение или организация сталкивается с искушением служить богу самосохранения, вместо Бога служения, любви и справедливости. И подобно этому каждая религия должна оцениваться согласно тому, как она сопротивляется или поддается этому искушению.

Когда рождается какое-либо религиозное движение, оно как правило предлагает пророческое видение и стиль жизни, которые привлекают людей тем, что их нужды удовлетворяются в таком сообществе. С течением времени всякое религиозное движение проходит стадии развития, которые превращают ее из секты в церковь или организацию. И хотя эта трансформация приносит зрелость, организованность, самоосознание и определение собственного значения в истории, существуют и отрицательные моменты, которые так или иначе сопровождают такой переход. С развитием системы гибкость как правило теряется в бюрократии, программы заменяют людей, видения и опыты уступают место текучке и самосохранение в конце концов становится более важным чем принципы.

Каждое религиозное движение, имеющее право на существование привносит что-то в строительство Царства Божьего на земле, однако никакая организация не может утверждать, что она эквивалентна этому царству, потому что оно намного превосходит всех их. Дух Божий постоянно создает новые движения, которые по Его плану должны стать проводниками истины, но они рано или поздно становятся хранителями своих собственных традиций, и отсюда возникает нужда в новом пророческом движении или секте. Откровение истины – непрекращающийся процесс. Секта играет важную роль в этом процессе, внедряя новые истины в сообщество движений, которые и составляют Царство Божье на земле. Организации привносят что-то свое в этот процесс, формулируя эти откровения в полноправные доктрины и практически внедряя их в наследие истины, содержащееся в Царстве Божьем. Следующие пункты показывают ценность сект и организаций для Божьего народа в целом.

Секта.

Сильные стороны:

1. Имеет пророческое видение.

2. Обладает гибкостью.

3. Единство в общей вере.

4. Посвящение принципам (членство стоит чего-то).

5. Молодой энтузиазм.

6. Динамический, живой религиозный опыт «из первых рук».

Слабости:

1. Сверхзависимость от основателя.

2. Проявляется незрелость.

3. Подвержена стремлению сосредоточиться на себе и впасть в высокомерие.

4. Возможность изолироваться.

Организации.

Сильные стороны:

1. Обладает зрелостью и историческим наследием.

2. Сохраняет истинные традиции.

3. Внедряет истинные традиции в более широкое сообщество верующих и вовлекается в диалог с другими организациями.

4. Занимается гуманитарной деятельностью.

5. Проявляет более терпимое отношение чем секта, принимает людей.

6. Обладает потенциалом для совершения вклада во всемирном масштабе.

Слабости.

1. Гибкость потеряна в бюрократии.

2. Программы имеют тенденцию занимать место живых людей.

3. Видение подменяется текущими делами.

4. Самосохранение в конце концов становится более важным чем принципы.

Каждое движение, вызванное к жизни Духом Божьим не только привносит что-то в жизнь других религиозных организаций, но и много чем обязано им. Точно так же как христианство в известной степени было обязано иудаизму, а лютеранство – католикам, так и адвентизм находится в долгу перед теми религиозными движениями и организациям, которые оказали глубокое влияние на его развитие. Откровение истины – постепенный процесс, потому что мы видим все как сквозь тусклое стекло, потому что мы люди (1 Кор. 13:12), но процесс этот никогда не прекращается, потому что Бог постоянно продолжает цепь свидетелей, которые проповедуют о принципах здоровой религии.

Эта книга стоит на том, что адвентизм является частью этой великой цепи и ему следует признавать свои корни. Движения, которые стали родителями и прародителями адвентизма, передали ему свои сильные и слабые стороны, которые мы называем «духовным наследием», точно так же как дети наследуют сильные и слабые черты своих предков. Давайте рассмотрим эти черты в духе смирения и благодарности.

Иудео-христианское наследие адвентизма.

В идеале иудео-христианская традиция, представленная в Писании, должна найти свою высшую точку во Христе Иисусе, как мы уже отметили в гл. 3. Только те движения, которые существуют для того, чтобы возвышать Христа и воплощать Его принципы в жизнь, могут с полным правом говорить, что являются Его наследниками. Адвентизм неоднократно говорил об этом, посему и должен жить с этим вызовом в качестве своей цели и идеала. Адвентисты постоянно говорили о том, что их традиция взята непосредственно из свидетельств Ветхого и Нового заветов об Иисусе Христе. Конечно, такие заявления несколько преувеличены, особенно в свете того, чем адвентизм обязан пост-библейским традициям, но он тем не менее делает ударение на глубокие корни адвентизма в иудаизме и новозаветном христианстве.

Иудейские корни адвентизма легко заметны в веровании церкви о том, что Божий вечный завет, установленный с Авраамом и Моисеем имеет значение для народа Божьего нашего времени. Еврейское учение о том, что человек обладает целостной природой, что истинная мудрость и духовность неразрывно связаны с сбалансированным развитием физических, умственных, духовных, эмоциональных и социальных аспектов человеческой жизни также оказало глубокое влияние на адвентистское мышление. Среди других адвентистских верований и традиций, которые имеют явные параллели с иудаизмом, можно назвать: творение, субботний покой, естественное бессмертие, принадлежащее одному лишь Богу, смерть как сон, пророческий дух и десять заповедей, данные в качестве этических принципов для руководства человеческими отношениями во все времена. С другой стороны, адвентисты, подобно ортодоксальным иудеям, всегда были склонны преувеличивать значение закона, личного благочестия и внешних проявлений религиозного опыта. Об этом речь пойдет еще подробнее в последующих главах, но пока этого достаточно, чтобы показать связь адвентизма и иудейской религии.

Кроме того адвентисты говорят о себе как о наследниках новозаветного христианства. В соответствии с этим, первые христиане находили единство во Христе, испытывая в то же время плюрализм в отношении самых разных аспектов веры и жизни¹. Так и адвентисты, отличаясь от других христиан в некоторых аспектах, принимают основные столпы христианских доктрин. Они верят в Писание как Слово Божье во Христе, в божественность Христа, Троицу, спасение во Христе, в дары и плоды Духа, вечерю и крещение. Но в дополнение ко всему этому, адвентистская традиция делает особое ударение на исследовании Писания как мерила всего, и попытках понимания совершенного откровения во Христе (Деян. 17:11). Она утверждает важность первосвященства Иисуса и священства всех верующих в Нем (Евр. 8:1, 2; 1 Петр. 2:9). И наконец, она провозглашает новозаветную надежду на скорое возвращение Христа и предостережение о судах, которые постигнут тех, кто сопротивляется или игнорирует этические императивы здоровой религии (Откр. 14:6—12).

С другой стороны, адвентизм не смог возвысить Христа или проявить такую же любовь и посвященность Ему так, как это сделали первые христиане. Наше сообщество также нуждается в большей открытости Духу Божьему, модель которой мы видим в книге Деяний. Ну и наконец, североамериканский адвентизм потерял страсть по возвращению Христа, став весьма материалистичным и самодостаточным.

Влияние иудео-христианской традиции на адвентизм можно суммировать в следующих пунктах.

Иудаизм.

Сильные стороны.

1. Теология творения.

2. Теология завета/остатка.

3. Суббота.

4. Целостность человеческой природы.

5. Бессмертие – принадлежит только Богу.

6. Смерть = сон.

7. Пророческий дух.

8. Природа десяти заповедей как норматива.

Слабости.

1. Слишком большой упор на традиции.

2. Слишком большой упор на личное благочестие.

3. Тенденция к легализму.

4. Духовное высокомерие.

5. Озабоченность внешним.

6. Возрастающий материализм и обмирщенность.

Новозаветное христианство.

Сильные стороны.

1. Открыто заявляемое верховенство Христа.

2. Ответственность каждого верующего за изучение Писаний и писк личной истины.

3. Совершенное священство Христа.

4. Священство всех верующих.

5. Вера в скорое пришествие.

6. Суд и его этические императивы.

Слабости.

1. Неспособность по-настоящему вознести Христа.

2. Неспособность проявить любовь как отличительный признак.

3. Неспособность принять бедных и обездоленных на социальном уровне.

4. Недостаток открытости для Святого Духа, даров Духа и чудес.

5. Все ослабевающее стремление к встрече со Христом, ввиду преобладающего материализма.

Реформаторское наследие адвентизма.

Протестантизм, возникший в результате реформации в средние века, является пророческим движением, посвятившим себя опротестованию и исправлению извращений и злоупотреблений идеей здоровой религии, допущенный в тогдашнем католичестве. Протестанты попытались восстановить принципы Иисуса Христа и вернуть Его личности то положение, которое она по праву занимала в ранней церкви. Движение это чаще всего идентифицируется с Мартином Лютером и тремя принципами, которые он выдвинул в качестве сущности протестантизма. Во-первых, Священное Писание, Божье Слово во Иисусе Христе является единственным окончательным и непогрешимым авторитетом в вопросах веры и практики для народа Божьего. Во-вторых, только верою в Божью совершенную благодать, явленную во Христе Иисусе, человек может получить дар вечной жизни. И наконец, каждый верующий в благодать Божью может наслаждаться преимуществами и обязанностями священника, в которые входит необходимость и право исследовать и толковать Писание самостоятельно при помощи Духа Божьего и исповедовать свои грехи и нужды непосредственно Богу, через Иисуса Христа. Эти принципы можно суммировать так:

1. Авторитет одного только Божьего слова во Христе.

2. Спасение только по вере в Божью благодать.

3. Священство всех верующих.

Они и являются основанием протестантской религии. Адвентисты всегда заявляли, что они являются наследниками протестантских мыслителей, и таким образом подписывались под всеми этими принципами. Однако, некоторые исследования адвентизма показывают, что на протяжении истории церкви неоднократно возникали дебаты и явные непоследовательности в следовании протестантскому учению². Несмотря на все наши заявления, церковь всегда сталкивалась с трудностями в практическом применении принципов протестантизма ввиду трех нижеследующих причин:

1. Принцип sola scriptura был подорван нашей сверхзависимостью от писаний Елены Уайт.

2. Принцип спасения по благодати был подорван нашим легализмом и озабоченностью внешними проявлениями.

3. Принцип священства всех верующих был подорван авторитарным руководством и иерархической системой.

Таким образом, адвентизм сегодня встречается с необходимостью пересечения пропасти между своими словами и фактическим состоянием дел в этом отношении. В другой стороны, не следует путать принципы протестантизма с основами здоровой религии. Эти принципы ценны ровно настолько, насколько они помогают христианам стать более любящими, способными служить и искать справедливости людьми. Они определенно были необходимы во времени реформации, когда их предложил Лютер. Однако, постреформационная история церкви показала, что если броситься в крайность и в этих принципах, они могут принести здоровой религии больше вреда, чем пользы.

Так принцип sola scriptura может легко превратиться в библиопоклонство, поклонение Писанию вместо Бога Писания. Бесчисленные зверства были совершены по свидетельству истории протестантами, верящими в Библию, но так или иначе оставившими Духа Христа. Принцип спасения по благодати легко может стать религией безответственности, где принципы Божьего Царства (милость, смирение, служение и социальная справедливость) не воспринимаются всерьез или им не отводится должное значение в жизни верующих. И наконец, принцип священства всех верующих может принять форму христианского индивидуализма, прославляющего независимость и не признающего нужды в сообществе и организованной структуре в теле Христовом.

За время прошедшее со Второго Ватиканского собора, католики продвинулись по направлении к более библейской вере, а протестанты постепенно начали осознавать, что они чем-то обязаны матери-церкви. И у той и у другой традиции есть чему поучиться друг у друга. Адвентисты, которые находятся в неоплатном долгу перед другими протестантами, только теперь начинают действовать в одном направлении с католиками, оказывая более значительное влияние своей вовлеченностью в вопросы общемировых проблем и социальной справедливости.

Пуританское наследие адвентизма.

В книге «Английское соединение»³ Брайан Болл проводит весьма полезное исследование влияния верований и образа жизни пуритан в соотношении с верованиями и стандартами адвентистов седьмого дня. Он анализирует определенное количество тем, которые можно обнаружить в английском пуританском мышлении и параллельные им идеи, существующие в адвентистской традиции. Темы эти включают в себя:

1. Сильнейшую зависимость от библейского авторитета.

2. Историю несогласия с традиционными формами религии.

3. Крещение полным погружением.

4. Первосвященническое служение Христа в небесах.

5. Повиновение Декалогу.

6. Верное соблюдение субботы.

7. Мортализм, аннигиляционизм и целостный взгляд на человеческую природу.

8. Буквальное, скорое Второе пришествие, которое совершится до наступления Тысячелетнего царства.

9. Важность пророчеств Даниила и Откровения.

Исходя из этого списка становится очевидным, что те или иные аспекты пуританского мышления произвели прямое или косвенное влияние на адвентистское мышление, и влияние это можно назвать в целом позитивным. С другой стороны, адвентизм испытал на себе сильное влияние учения пиетистов о строгом соблюдении субботы и личном благочестии. Старая история про пуритан, повесивших кота в понедельник за то, что он убил мышь в воскресенье, напоминает нам о том, что они не соблюдали свою субботу в седьмой день, но делали это с полным осознанием. Точно так же они избрали весьма простой стиль жизни, который чурался украшений, излишеств, нескромности, нечистоты, самоугождению и невоздержанности. Они были известны своей чистотой, дисциплиной, способностью судить и упором на законе, порядке и внешнем поведении. По большей части адвентисты унаследовали эти ценности от своих пуританских праотцов в дополнение к доктринальным сходствам, которые уже упоминались.

Адвентизм и наследие «кричащих методистов».

Подобно лютеранству, пуританам и многим другим религиозным реформаторским движениям, возникшим на заре Ренессанса (14—16 века) или Просвещения (18 век), методизм был пророческим движением. Он был создан благодаря деятельности Духа Божьего, чтобы призвать людей к конкретным аспектам вечного завета, воплощением которого стал Иисус Христос. Джон Уэсли, которого можно поставить в один ряд с такими пророческими фигурами как Уиклиф, Гус, Лютер и Кальвин, был основным выразителем идей этого движения. Его весть была глубоко библейской и являлась более практической, чем богословской. Он призывал людей вернуться к основным принципам того, что он называл здоровой религией – постоянном возвеличивании Иисуса Христа как идеала, которому следует подражать. Он всегда усердно заботился о бедных, посвящая всю свою жизнь и неослабевающие усилия простому народу. Шесть тем в мировоззрении Уэсли оказали особое влияние на ранний адвентизм:

1. Нужда в простоте.

2. Нужда в евангельском порядке.

3. Нужда в практическом благочестии.

4. Сострадание к бедным и угнетенным.

5. Пророческие взаимоотношения с религиозным истеблишментом.

6. Религиозный энтузиазм и открытость для Божьего Духа.

Елена Уайт, которая стала одним из основателей адвентистского движения, выроста в семье «кричащих методистов» и испытала на себе влияние учений Уэсли в огромной мере. Эти шесть тем методизма ясно звучат в ее писаниях.

Что касается простоты, то философия Уэсли заключалась в следующем: «Человек должен делать все что может, сохранять все что может, и отдавать все что может». В своем стремлении воплотить в жизнь основы трудовой протестантской этики адвентисты следовали этим принципам с таким рвением, что прославились своей бережливостью, особым складом характера, мобильностью и щедростью. Адвентистский фольклор сороковых годов донес до нас полушуточное описание сотен адвентистов, наводнивших один городок, в окрестностях которого проводилось лагерное собрание. По свидетельству одного жителя «они приехали с десятью заповедями в одной руке и десятью долларами в другой и все две недели пребывания там сохраняли и то и другое». После посещения сессии ГК в Супердоуме, штат Нью Орлеан, мне кажется, тамошние бизнесмены составили такое же представление об адвентистах. Мы склонны воплощать чисто уэслеевские принципы простоты в одежде, привычках и жизни вообще.

В отношении же евангельского порядка можно сказать, что адвентисты в огромной степени унаследовали общую церковную структуру методистского движения. Уэсли был великим организатором, даже слишком великим иногда, и адвентизм подобно методизму поддерживает невообразимую по объему бюрократическую машинерию, без которой немыслимо функционирование церковных организаций и вообще работа по всему миру.

Наконец, методистское посвящение личному благочестию и святости также оказало самое непосредственное влияния на адвентизм. Труды Уэсли, касающиеся совершенства и святости, оказали значительное влияние на мышление и писания Елены Уайт. Другой же великий проповедник методистов, которого звали Фоебе Палмер, оказал сильнейшее влияние на Чарльза Фитча, который был пионером миллеритского/адвентистского движения. На всем протяжении истории своей церкви адвентисты делали большое ударение на святости и боролись с вопросом христианского совершенства. Наше методистское наследие частично ответственно за этот феномен.

Конечно, три темы, упомянутые ранее имели гораздо большее влияние на ранний адвентизм, чем на современную нам церковь. По мере того, как североамериканские адвентисты карабкались по социоэкономической лестнице все выше и выше, они все меньше и меньше отождествляли себя с бедными и угнетенными и менее и менее желали вовлекаться в вопросы, в которых адвентисты девятнадцатого столетия принимали самое живейшее участие, и примером тому служит изменившееся отношение к вопросам аболиционизма. Современные адвентисты настолько менее склонны играть пророческую роль в обществе или в своем отношении к религиозному истеблишменту в Америке, что в них едва ли можно узнать потомков адвентистов девятнадцатого столетия.

Остается лишь отметить, что в добавок ко всему адвентизм прошлого века был куда более харизматичным и проявлял куда больший энтузиазм в выражении своего наследия «кричащих методистов», чем адвентизм сегодня. Сама Елена Уайт была воспитана в методистском доме, хозяева которого были обращены в эту веру в первом десятилетии 19 века, когда такое явление как «повержение Духом» было вполне распрострененным⁴. Она также была вовлечена в самые крайние формы харизматической активности во времена миллеритского пробуждения⁵. Первые восемь лет истории адвентизма после Великого разочарования в 1844 году также характеризовались харизматичностью богослужений и экстатическими опытами, которые совершенно исчезли в церкви к середине 1850-х⁶. Этот аспект адвентистской истории будет обсуждаться детально в главе 24.

Миллеритское наследие адвентизма.

Между миллеритами и адвентистами существуют узы, которые сложно переоценить. Весть Миллера о реформе, покаянии и подготовке к скорому концу света в начале 1840-х вызвала ответный аккорд в сердцах многих протестантов, которые ожидали возрождения и которые впоследствии образовали ядро того, что стало адвентистским движением. Первоначально миллериты поддерживали дух экуменизма, призывая своих сторонников оставаться в церквах, к которым они принадлежали. Однако, по отношению к миллеритам возрастало неприятие в среде основных церквей, которое постепенно превратилось в такую неприкрытую враждебность, что они были вынуждены призвать Божий народ выйти из «Вавилона»⁷.

С тех пор миллеризм превратился в маргинальное пророческое движение, которое все сильнее и сильнее отделялось от основных церквей и становилось все более и более критично настроенным по отношению к ним. Миллериты более всего были известны ударением на изучение библейских пророчеств, отвержением материалистического или мирского стиля жизни, и более всего убежденностью в том, что миру настанет конец 22 октября 1844 года, с возвращением Иисуса. Серьезная посвященность делу социальной реформы, хотя и гораздо менее сильно рекламируемая, также была характерной особенностью этого движения, которое оказало огромное влияние на адвентизм 19 столетия.

Однако, если уж говорить о настоящем вкладе феномена миллеритов в адвентизм, более точным было бы отметить лишь корни эмоционального плана и сходство переживаний адвентистов и миллеритов, чем говорить о каком-либо ясном богословском или доктринальном наследии. Миллериты сопротивлялись каким-либо попыткам установления символов веры и стремились свести на нет доктринальные различия. Но сам по себе опыт участия в миллеритском возрождении и последовавшем за ним великом разочаровании определенно произвел глубочайшее впечатление на мышление и ранних пионеров адвентизма. Влияние это наиболее ярко проявилось в нижеприведенных областях.

1. Участие в опыте Святого Духа. Те кто искренне участвовал в миллеритском движении испытывали самое настоящее присутствие Духа и близость с Богом, которые далеко превосходили все, что они знали и испытывали до того момента. Интенсивность исследования Библии, которое они проводили, молитва, духовное посвящение и узы любви, которую они испытывали друг ко другу, породило в них убежденность, что Бог вызвал к жизни их движение с определенной целью.

2. Вкус настоящей жертвы. Движение миллеритов дало возможность испытать ученичество тем адвентистам, которые искренне предали себя ему. Многие их них на себе испытали отвержение со стороны своих семей, церквей и друзей. Многие оставляли работу или продавали имущество, а в некоторых случаях и свои дома, чтобы более полно посвятить себя вести, в которую они уверовали. Такая жертвенность не остается без награды, особенно если рассматривать достигнутую зрелость характера как таковую.

3. Божественное откровение в унижении, смятении и страдании. Знать Бога означает чувствовать и ценить то ощущение Его присутствия, и более всего в условиях боли, разочарования и страдания. Те миллериты, которые пережили великое разочарование 1844 года перешли из смерти в жизнь в своем собственном духовном опыте. Хотя они и были унижены своим поражением, они вышли из этого испытания очищенными от духовной гордыни, подобно Петру, отрекшемуся от своего Господа. Божье присутствие для них стало гораздо более реальным, чем когда-либо до того. Теперь они желали быть направляемыми рукой Божьей вместо того, чтобы пытаться управлять ей.

Значение 1844 для адвентистов сегодня.

Словами не описать эмоциональное потрясение и глубочайшее разочарование, постигшее адвентистов, увидевших крушение своих ожиданий 23 октября 1844 года. Задним числом адвентисты, конечно, шутят иногда о том, что они являются единственным религиозным движением, возникшим на обломках великого разочарования, но тем первым адвентистам было совсем не до шуток. Их мечты и глубочайшие желания потерпели крах. Вера в Бога осталась, но чувство самоопределения и цели в жизни отчаянно нуждалось в переопределении. С молитвой они заново исследовали пророчества, приходя к выводу, что Божий Дух вызвал к жизни миллеритское движение, чтобы привлечь внимание к исполнению окончательного временного пророчества в Писании (Дан. 8:14). Но они были смущены и неуверенны в отношении того, какое событие должно было произойти в результате исполнения этого пророчества. В последующих главах мы обсудим постепенное развитие доктрин о следственном суде и святилище, которые так или иначе родились в результате этих событий. Доктрины эти частично помогли адвентистам найти хоть какой-то смысл в великом разочаровании, но более всего они служили оправданием тем огромным эмоциональным и духовным усилиям, вложенным ими в это движение. Но вопрос, который интересует нас сегодня, заключается в значении 1844 года для нас сегодня, когда мы уже не имеет таких эмоций по отношению к этой дате.

Многие адвентисты, включая большинство нашей молодежи⁸, испытывают неуверенность или смущение при вопросе о значении 1844 для современного адвентизма. Некоторые никак не могут переварить тот факт, что наши праотцы совершили огромную ошибку, попытавшись высчитать дату Второго пришествия Христа. Но это является проблемой только для тех, кому сложно понять, что Божий народ всегда неправильно понимал пророчества вплоть до самого их исполнения, и что теология вообще занятие, требующее смирения. В свете этого позвольте мне предложить, что адвентисты не должны чувствовать смущение или стыдиться своих миллеритских корней, но им стоит смотреть на 1844 год как на начальный пункт, к которому можно относиться по-хорошему.

1844 год имеет для меня значение не столько потому, что из этого опыта выросли какие-то доктринальные формулировки, но потому что он дает нам богатейшую пищу для размышлений о здоровой религии и о характере пионеров нашего движения. Нижеприведенные семь пунктов, так или иначе выражающие их переживания, суммируют основные причины почему 1844 год должен занимать определенное место в нашем мышлении, обходя какое-либо доктринальное значение его.

1. Смирение. Движение миллериов учит нас, что любое человеческое движение, вызванное Богом тем не менее подвержено заблуждениям и имеет что-то предложить, но и чему-то научиться.

2. Усердие. Процесс познания истины может произойти только благодаря постоянной молитве, искреннему поиску и христоцентричному исследованию.

3. Честность. Стоять на своих принципах не смотря ни на что, вплоть до отвержения со стороны семьи и друзей, или лишаться имущества и работы является высшей формой честности.

4. Смелость. Сопротивляться силе конформизма, и следовать туда, куда ведет Святой Дух, несмотря ни на какие жестокие и непопулярные последствия, к которым это может привести – суть смелости.

5. Посвящение. Сегодня редко встретишь людей, полностью посвятивших себя чему-либо, особенно если это религиозные убеждения. Пионеры 1844 года напоминают нам, что Бог ищет именно таких необычных людей.

6. Вера. Испытывать и доверять Божественному присутствию и силе тогда, когда боль, разочарование, смущение и кризис достигают высшей точки, это делает веру живой реальностью, а не очередным религиозным клише.

7. Стойкость. Держаться за руку Бога во всех перипетиях и крайностях человеческого опыта – это постоянный вызов. Пионеры адвентистского движения 1844 года несмотря ни на какие разочарования не отпустили Христа и не оставили Его обетований (Мф. 24:13).

1844 год был величайшим разочарованием. Из этого разочарования родился адвентизм. Но точно так же из другого разочарования родилось и другое движение, состоявшее из верующих, воочию видевших смерть своих надежд и чаяний на кровавом кресте.

Краткое перечисление основных вех адвентистской истории.

1827 – В Портланде, штат Мэн родилась Елена Уайт.

1831 – Начинает проповедь Уильям Миллер.

1844 – Великое разочарование.

1845—51 – Период закрытой двери.

1859 – Принят план систематического финансирования.

1860 – Принято имя адвентисты.

1863 – Организована Генеральная Конференция.

1866 – Открыто первое учреждение здравоохранения в Баттл-Крик.

1868 – Организовано первое миссионерское общество в штате Массачусетс.

1872 – Открыта первая церковная школа под руководством Г. Белла.

1874 – Открыт колледж в Баттл-Крик.

1881 – Смерть Джеймса Уайта.

1888 – Дебаты Генеральной Конференции по вопросу праведности по вере.

1889 – Организована Национальная ассоциация религиозной свободы.

1891—1900 – Елена Уайт в Австралии.

1901 – Реорганизация Генеральной Конференции.

1905 – Основан санаторий в Лома-Линде.

1915 – Смерть Елены Уайт в возрасте 87 лет.

1919 – Библейская конференция по вопросу инспирации.

1934 – Открыта богословская семинария АСД.

1957 – Организован Университет Эндрюса.

1961 – Организован Университет Лома-Линда.

1990 – Организован Университет ЛаСьерра.

Примечания.

1. James Dunn, Unity and Diversity in the New Testament (Philadelphia: Westminster, 1977), 369—373.

2. Geoffrey Paxton, The Shaking of Adventism (Grand Rapids, MI: Baker, 1978); Robert Brinsmead, Judged be the Gospel (Fallbrook, CA: Verdict, 1980).

3. Brian W. Ball, The English Connection (Cambridge, England: Clarke, 1981).

4. Ronald Bissell, “Worship in Early Adventism”. Исследование, представленное на Конференции преподавателей религии западного побережья 12 апреля 1991 года в университете ЛаСьерра.

5. Frederick G. Hoyt, “We Lifted Up Our Voices Like a Trumpet: Millerites in Portland, Maine,” Spectrum 17.5 (Aug. 1987).

6. См. Arthur White, Ecstatic Experiences in Early SDA History (Washington, DC: White Estate, 1972); Roland Hegsted, Rattling the Gates (Washington, DC: Review, 1974); Steve Daily, “Rediscovering Our Adventist Heritage” (исследование представленное на богослужении в студенческой церкви Лома Линды 14 июля 1990 г.).

7. Wayne Judd, “The Millerites: Ecumenists or Come-Outers” (неизданное исследование, архив университета ЛаСьерра, Riverside, 1981).

8. Benson and Donahue, 449.

Глава 4 Сущность здоровой религии

Назвать главу подобным образом означает подвергнуться риску. Разве это не высокомерие – считать, что кто-то может определить природу «здоровой религии»? Кто может вообще говорить о том, что такое здоровая религия, а тем более ее сущность? Мир наполнен людьми, которые заявляют, что имеют истину о Боге из Библии или какой-либо другой святой книги, но с этими людьми весьма трудно жить, а часто они просто опасны.

Так к какой книге или авторитету мы можем обратиться за определением здравой религии? Давайте для начала рассмотрим пять отличительных черт здоровой религии, которые относятся не только к пяти основным направлениям веры (христианство, индуизм, ислам, буддизм и иудаизм), но и вписываются в результаты последних исследований, посвященных поиску различий между здоровой и нездоровой религией. Итак, согласно им, здоровая религия:

1. Придает жизни смысл, а не усиливает хаос;

2. Побуждает людей поклоняться и повиноваться только тому, что она считает абсолютным источником добра;

3. Стремится удовлетворить нужды людей настолько полно, насколько это возможно;

4. Способствует умственному, физическому и эмоциональному здоровью;

5. Ставит на первое место любовь, смелость, смирение, чистоту, справедливость, служение и веру в высшую силу, а не доктринальные установки, личное благочестие или организационное самосохранение¹.

Для многих эти признаки самоочевидны, но тем не менее, то что сходит за религию сегодня вступает в конфликт с по крайней мере некоторыми из них. Поэтому, нам необходимо постараться определить сущность здравой религии несмотря ни на какой риск, связанный с этим.

Христианство без Христа

На протяжении своей жизни Махатма Ганди часто оплакивал феномен, который он называл «Христианство без Христа». В том, что творится под именем христианства так много наносного и противоречащего духу его Основателя. Это справедливо и в отношении к любой другой мировой религии. Видение, которое изначально может быть в совершенной гармонии с принципами здоровой религии запросто изменяется до неузнаваемости слишком ретивыми или неправильно информированными последователями. Люди, которые считают себя наиболее религиозными далеко не всегда наиболее любящие, милостивые, терпеливые, поддерживающие и эмоционально здоровые личности. Более того, недавние исследования², проведенные в последние три десятилетия, показали, что существует неопровержимая связь между некоторыми формами строгой религиозной ортодоксии и всевозрастающими тенденциями к фанатизму, половой дискриминации, нетерпимости, косности, расизму и недостатку здоровой самооценки. Эти исследования свидетельствуют о том, что нездоровая религия зачастую хуже отсутствия какой-либо религии вообще.

Не существует организованной церкви или деноминации, которая обладала бы монополией на истину. Абсолютная истина не может существовать в умах или владении несовершенных и ограниченных человеческих существ. Именно по этой причине многие люди сегодня сопротивляются организованным формам религии с их символами веры и правилами поведения. Это происходит особенно часто в жизни молодежи, которая считает, что религия это ничто иное, как жить доброй жизнью, стремиться к развитию путем индивидуального личного опыта. Однако, такой взгляд на религию оставляет человека без какой-либо объективной нормы, превосходящей убеждения совести отдельно взятого человека, что приводит к тому, что человек сам становится нормой собственного религиозного опыта и объектом веры.

Здоровая религия превосходит все человеческие попытки впихнуть ее в рамки символов веры, но не делает человека абсолютной нормой истины. Напротив, она стремится обрести трансцендентное основание для своей веры и существования, смиренно признавая, что человеческое понимание абсолютной реальности всегда будет ограниченным и несовершенным. Если посмотреть на след, оставленный христианством в истории мира, оно ничем не лучше любой другой религии, но существенным отличием его является то, что христианство всегда признавало, что единственным совершенным откровением, которое может получить человечество, является Христос.

То кем считал себя Христос надо рассмотреть серьезно. Если Он был божественной пресуществующей Личностью, Которая явилась воплощением истины и безгрешности (Ин. 8:46—59; 14:6), тогда Он не был просто пророком или вдохновенным учителем. То кем Он Себя считал, далеко превосходит заявления любого другого религиозного лидера в истории. Как это отметил К. С. Льюис, личность Христа оставляет нам только две альтернативы: мы должны или принять Его как Бога воплощенного, или отвергнуть как самого страшного еретика или безумца. Записанные в Евангелиях слова Христа о Самом Себе настолько возмутительны, что нам не остается ничего иного как только принять Его как Господа или отвергнуть как отвратительного лжеца или душевнобольного.

Так называемые христиане это те, кто говорит, что принимает Христа как Господа своей жизни, независимо от того, понимают ли они принципы Его откровения истины и стремятся ли они им следовать. С другой стороны, Божий народ состоит из людей, которые приняли принципы истины, открытые им или в личности Христа или в работе Духа Божьего в истории или природе. Здоровая религия сосредоточена в Иисусе Христе и лишь слабо и несовершенно отражается людьми или организациями, как бы они ни стремились познать истину (1 Кор. 13:12).

Иисус – сущность любой здоровой религии

Чудо воплощения Христа произошло в мире, где доминировали именно нездоровые религии. Римской религиозной системе, представлявшей на тот момент пантеон богов, недоставало морального стержня и видения. Философские школы Греции превозносили человеческий интеллект и проповедовали людскую мудрость или аскетизм. Мистические религии востока, практиковавшие секретные аморальные культы инициации, не имели ни малейшего представления о служении человечеству, выбирая вместо этого путь эскапизма и закрытости. Иудаизм скатился до незавидного уровня сборища полусектантских движений, каждое из которых провозглашало себя единственным истинным остатком Божьим, и предлагало обременительную и легалистичную веру, которая даже отдаленно не напоминала первоначальную религию завета, благодати и служения⁴. Одним словом, мир первого века отчаянно нуждался в здоровой религии.

Христос пришел восполнить эту нужду. Хотя Он был воспитан в иудаизме, Он отказался примыкать к какому-либо из его сектантских движений. «Новое вино» Его жизни и Евангелия не могло храниться в «старых мехах» иудаизма. Христос постоянно бросал вызов любому и каждому религиозному обычаю Своего времени, и делая это, Он демонстрировал принципы здоровой веры, которая не вписывалась ни в одну из существовавших тогда религиозных систем, превосходя их.

В отличие от современного Ему иудаизма Христос учил⁵, что:

1. Бог превосходит всякое человеческое понимание, Его нельзя найти или определить религиозными формулировками (Мк. 2:22; 9:38—40).

2. Авторитет в конечном итоге принадлежит личности, а не книгам или традициям (Ин. 14:6).

3. Писание является только средством к достижению определенных целей, а не целью само по себе (Ин. 5:30—40).

4. Мотивом поступков должна быть благодарность и вера, а не вина или страх (Ин. 8:10, 11).

5. Спасение основано на действиях Божьей милости, а не на заслугах человека (Мф. 19:25, 26).

6. Нравственная характеристика того или иного поступка определяется качеством или характеристикой мотива, который побудил человека действовать определенным образом (Мф. 15:19).

7. Поклонение исходит от сердца а не из уст (Мк. 7:6, 7).

8. Ответственность предполагает вовлечение в жизнь, а не удаление от нее (Мф. 28:19).

9. Целью служения должно быть прославление Бога а не себя (Ин. 12:43).

10. Сущность здоровой религии сосредоточена более в справедливости и социальной этике, чем в личной этике (Мф. 25:31—46).

В этих принципах Христос предложил новую религию, которая была универсальной, включала в себя всех, и была направлена на то, чтобы дать человеческим существам наибольшую полноту и смысл жизни (Ин. 3:14—17; 10:10, 16). Он посвятил Себя тому, чтобы расширить религию превыше всех ограничений и барьеров, которые лишали ее силы. Барьеры национальности, расы, ложных убеждений, пола, экономического статуса и социального положения были попираемы Его учением о Божьем Царстве. Ценность человеческих установлений, религиозных или каких бы то ни было еще, определялась их эффективностью в служении людским нуждам. Иисус дал человечеству этический идеал Своей жизнью (Лк. 4:18—21; Мф. 11:3—6) и окончательное разрешение проблемы недостоинства людей Своей заместительной смертью и воскресением (Ин. 14:6; Деян. 4:12). Христос является сущностью здоровой религии в первую очередь потому, что Он не отождествлял Себя с какой-то одной только частью человечества, но жил, учил, умер и снова живет, движимый наиболее вселенскими мотивами. Христиане не имеют никаких эксклюзивных прав на Христа, потому что Он превосходит любое местное, определенное историей движение, которым так или иначе является христианство. Христос является воплощением Царства Божьего на Земле и Его народ – это все, кто стремится жить по принципам здоровой религии, которые Он в совершенстве воплотил в Своей жизни.

Доктрина и сущность здоровой религии

Практически каждый великий религиозный учитель в истории оставил для наставления последующих поколений запись своих учений. Как правило, эти учения впоследствии перекодировались в форму доктрин последователями и в конечном итоге превращались в застывшие догмы, которым не хватало первоначальной живости. Влиятельность большинства духовных лидеров измерялась объемом томов, на которых стояло их имя, и единственным исключением в этом правиле был Иисус Христос. В то время как Его деяния и учения были записаны другими и подвергнуты последующей кодировке христианами, Сам Он не является автором ни одного записанного кода. Его откровение истины было динамичным, живым откровением. Когда создание записанного кода стало необходимостью, он неизбежно превратился в доктринальные формулировки, но целью этих доктрин было служение принципам здоровой религии как они были открыты во Христе и ни в коем случае не занимать центральную позицию или становиться сутью религии самим.

Многие люди сегодня, включая адвентистов, считают религию делом провозглашения истины. Быть религиозным означает верить во все правильные доктрины и отвергать все еретические (вступающие в противоречие с убеждениями моей общины). Доктрины сами по себе стали окончательным критерием, и те, кого признавали еретиками, часть пожинали трагические последствия выражения своих взглядов, что не раз показала история. Такой взгляд на вещи не имеет ничего общего с целью доктрин.

Если мы называем Христа воплощением здоровой религии, и если суть его работы на земле можно лучше всего выразить словами «служение человеческим нуждам в смиренном духе», доктрины являются полезными и имеющими значение только до тех пор, пока они служат двум целям: во-первых, каждая доктрина так или иначе должна указывать на Христа как на высшее откровение Божественной воли и во-вторых, она должна служить человеческим нуждам каким-либо осязаемым образом. Если вера в некую доктрину не делает нас более любящими, способными служить и стремиться к справедливости людьми, то ценность (а часто и истинность) этой доктрины стоит поставить под серьезное сомнение. Десять Заповедей представляют собой настоящий пример истинных доктрин, потому что они, как сказал Вальтер Харрелсон⁶, воплощают следующие принципы, которые составляют основу нужд и прав человека в современном обществе:

1. Не посвящай себя кому-либо более одного раза.

2. Не «присягай на верность» ничему земному.

3. Не используй силу религии чтобы приносить другим вред.

4. Не пренебрегай временем для отдыха.

5. Не пренебрегай своей семьей.

6. Не проявляй насилия по отношению к ближним.

7. Не изменяй верности в сексуальных отношениях.

8. Не претендуй на жизнь или богатства других.

9. Не наноси ущерба своими словами.

10. Не желай имения ближних.

Эти принципы при всем желании нельзя назвать собственностью или изобретением какой-либо религиозной организации, корни их лежат в основных потребностях человека. Истинная доктрина это не продукт деятельности абстрактного интеллектуализма, это не абсолютная теологическая догма. Напротив, это нечто практическое, служащее здоровой религии, возвышающее Христа и помогающее людям в их нуждах. Это ни в коей мере нельзя считать совпадением, что всякий раз, когда Христос вступал в богословский или доктринальный спор со Своими противниками, основой или поводом для этого была конкретная человеческая нужда. Он противостал саддукейскому учению о будущей жизни (вернее, отвержению этого учения), потому что оно приводило к тому, что к бедным относились не по-человечески (Лк. 16:19—31). Он спорил с фарисеями по поводу доктрины о корване, потому что она оправдывала эксплуатацию престарелых во имя религии (Мф. 15:3—9). Он не принимал фарисейской доктрины о нечистоте, потому что она приводила к предрассудкам и ненависти по отношению к язычникам (Мф. 15:10—28), и учения о разводе, потому что оно приводило к эксплуатации и унгетению женщин. Доктрина является частью здоровой религии лишь тогда, когда она служит человечеству.

Личное благочестие и сущность здоровой религии

Так же как и доктрины, личное благочестие может быть и благословением и проклятием в зависимости от того, какое влияние оно оказывает на здоровую религию. Тем, кто придает основное значение проблемам одежды, питания, десятин, приношений, молитв, соблюдения субботы и прочих форм внешнего поведения, Христос говорит: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять. Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие!» (Мф. 23:23, 24).

Адвентистский стиль жизни в целом включает в себя серьезную попытку всеми силами избегать веществ, привычек и действий, которые признаны вредными для физического, духовного или эмоционального здоровья человека. Конечно, как любое движение, придающее такое серьезное значение вопросам личного благочестия, адвентизм подчеркивает определенные вполне ощутимые результаты такого образа жизни, которые выражаются прежде всего в снижении риска раковых заболеваний, продлении жизни и общем оздоровлении организма. Эти преимущества, бесспорно, стоят того, но лишь в том случае, если они не становятся навязчивой идеей. Но если эти заботы начинают доминировать в вере человека, принципы справедливости, служения и любви к человечеству, как правило, отходят на второй план. Чрезмерная фиксация на личном благочестии является симптомом нездоровой религии, сосредоточенной на себе, которая легко приводит к формированию чувства вины, беспокойства и страха с одной стороны или к самоуспокоенности и чувству собственной праведности с другой. Как в том так и в другом случае религия приносит больше вреда чем пользы, потому что она приводит к духовному параличу, причиной которого является или самоосуждение или духовное высокомерие.

Согласно Иисусу, нездоровая религия озабочена вопросами личного спасения и личного благочестия. Четыре наиболее разрушительных греха, которые Христос осуждал сильнее всего (Мф. 23; Лк. 18:9—14) в жизни религиозных вождей того времени, все как один являются естественным результатом такого мышления и веры, сосредоточенной на себе.

1. Легализм – Одержимость личным соблюдением закона без истинной заботы о человеческих нуждах или Божьей благодати.

2. Лицемерие – Озабоченность тем, что другие думают о нашем личном благочестии, приводящая нас к огромным перегибам в поведении.

3. Сосредоточенность на внешнем – Одержимость внешними проявлениями благочестия, сопряженная с пренебрежением великими принципами здоровой религии.

4. Самоправедность – Одержимость личной нравственной «правильностью», которая закрывает глаза на собственную греховность и нужду служить другим.

Иисус достаточно ясно высказался, что такого рода религия приносит больше вреда, чем отсутствие религии вообще, когда Он осудил религиозных вождей за разрушение жизней невинных жертв и наложение на них такого тяжкого бремени вины, что они становятся гораздо более вероятными кандидатами в ад, чем сами эти вожди (Мф. 23:4, 15, 35).

В то время как Христос осуждал иудеев за одержимость личным благочестием, они в свою очередь, критиковали Его за то, что им виделось наглым пренебрежением заботой о личном благочестии. В их представлении Он был винопийцем и обжорой (Мф. 11:19), человеком, который не учил своих последователей тщательному соблюдению диеты, внешней чистоты, субботы, предписаний закона, или личного благочестия в целом (Мф. 9, 11). Одержимость личным благочестием, которой страдали критики Христа, ослепила их настолько, что они не могли постичь принципов Царства Божьего, и в конечном итоге привела их к заговору и убийству Того, Кто был единственным совершенным примером воплощения принципов здоровой религии в человеческой плоти.

Служение и сущность здоровой религии

Если мы называем Христа начальником и совершителем нашей веры (Евр. 12:2), нам следует признать, что ни доктрины ни личное благочестие не могут быть сущностью здоровой религии. Иисус ясно показал, что доктрины и личное благочестие являются ценными только в той степени, в которой они помогают нам служить людям, проявлять к ним любовь и заботиться о справедливости. Но когда они не могут исполнить этой миссии, они становятся опасными и приносящими вред силами, которые составляют суть лже-религии. Но все же вопрос остается прежним: если Христос не определил сущность здоровой религии в виде доктрины или личного благочестия, что же является сутью Царства Божьего на Земле?

Если и есть история, которая могла бы ответить на этот вопрос, то это история о добром самарянине (Лк. 10:25—37). В ней присутствуют четыре персонажа, которые представляют четыре больших группы людей:

1. Жертва – может представлять человечество с его индивидуальными и общественными нуждами.

2. Священник – может представлять тех, кто определяет суть здоровой религии в терминах личного благочестия.

3. Левит – может представлять тех, для кого здоровая религия сосредоточена в доктринах.

4. Самарянин – представляет всех, независимо от их расовой принадлежности, для кого сутью здоровой религии является смиренное служение.

Сделать выводы из этой истории и значит суммировать весть этой главы. Несчастная жертва, неосторожно путешествующая в одиночестве и попавшаяся разбойникам, все же несет некую долю ответственности за то что случилось. Однако, то что этот человек пребывал в отчаянной ситуации тоже не оставляет сомнений. Священник и левит были специалистами в законах о ритуальной нечистоте. И тот и другой знали наизусть большие отрывки Священного Писания и могли ответить не задумываясь на любой доктринальный вопрос, касающийся церемониальной нечистоты. Но весьма и весьма вероятно что именно эта доктринальная осведомленность и не дала им вовлечься в эту отчаянную ситуацию и помочь человеку – они боялись осквернить себя (Втор. 19:11).

Эти двое также были поборниками личного благочестия и строгой религиозной дисциплины. Они молились по крайней мере трижды в день и дважды в неделю постились. Они верно платили десятины и пожертвования и не пропускали ни одного религиозного собрания. Они строго соблюдали предписания по пище и соблюдали всякую букву закона, по крайней мере касательно внешнего поведения, но не имели ни малейшего представления о сути здоровой религии.

Самарянин же, в отличие от них не мог похвастаться обширным богословским наследием. Его вероисповедание представляло собой смесь доктрин, заимствованных из самых разных традиций и, конечно, не шло ни в какое сравнение с сложной системой иудаизма, точно так же и стиль жизни этого человека не шел ни в какое сравнение со строгим соблюдением норм закона, которое практиковали священник и левит. Самаряне не раз подвергались нападкам за свой либерализм в этих вопросах. Иисус не одобрил эти «недостатки», но Он и не привлек к ним внимания. Его интересовало только одно: что самарянин сделал то, что другие не смогли совершать в данной ситуации: он воплотил принципы Царства Божьего в жизнь, совершая смиренное служение своему нуждающемуся ближнему, с которым он неожиданно встретился. И заключительные слова Христа в этой истории суммируют принципы здоровой религии для Его детей как нельзя лучше: «Иди и ты поступай так же».

Христос – сущность адвентизма?

Будучи членом адвентистской церкви, выросшим в адвентистской семье и работающим для этой организации, я бы очень хотел ответить на этот вопрос утвердительно. Тем не менее, эта книга призвана стать честной оценкой адвентизма и говорить истину, какой бы болезненной она ни была. Так что как бы я ни хотел сделать это, я не могу честно признать, что Христос был центром адвентизма в прошлом, и не похоже что сегодня положение намного лучше. Если бы это было не так, наша молодежь не пребывала бы в таком замешательстве по поводу спасения и неуверенности в принятости Христом. Если бы это было не так, мы бы не размыли с такой готовностью границы между крещением (символом посвящения себя Христу и Его царству) и вступлением в адвентистскую церковь (которое на текущие момент является условием крещения).

Если бы Христос был нашим центром, мы бы не были настолько одержимы численностью крещений, постоянными сборами средств, большим бизнесом наших церковных организаций, финансовым инвестиированием и прочей деятельностью, которая в лучшем случае не имеет ничего общего с принципами и деятельностью Иисуса, а в худшем – прямо противоположна ей. Мы бы не страдали такой подозрительностью и критичностью по отношению к другим христианским конфессиям и движениям. Мы бы не были такими скорыми на суд и расправу над такими великими проповедниками Евангелия в нашей среде как Дез Форд и Смутс Ван Руэн. Одним словом, если бы Христос был центром адвентизма, мы бы были чуть больше похожими на Него. Это плохие новости. Хорошей же вестью является то, что большинство молодых людей в нашей церкви хотят быть похожими на Христа и посвящают свои жизни этому (см. Таблица 4).

Таблица 4

Я посвящаю жизнь Христу

C30	Частота	Процент	Общая частота	Общий процент
1=Никогда	198	1,9	198	1,9
2=Редко	450	4,3	648	6,2
3=Время от времени	670	6,4	1318	12,5
4=Иногда	1340	12,7	2658	25,3
5=Часто	1523	14,5	4181	39,7
6=Почти всегда	2392	22,7	6573	62,5
7=Всегда	3949	37,5	10522	100,0
Вычет=51

Очень много всего стоит между нами и полным посвящением Христу. Когда мы прекратим тратить силы в внимание на мелочи, Христос сможет стать «все во всем» (Кол. 3:11). Это ни в коем случае не говорит, что мы хуже всех остальных церквей, поскольку как и всякое религиозное движение у нас есть свои сильные и слабые стороны. Корни многих из них могут быть найдены в религиозных движениях, которые прямо или косвенно явились нашими прародителями. Следующая глава рассмотрит некоторые из этих движений и их влияние на современный адвентизм.

Примечания.

1. Frank Riley, ed., The Bible of Bibles (Santa Barbara, CA: Rowny, 1928). См. также Howard Clinebell, Growth Counseling (Nashville: Abingdon, 1988), 107—9; Stephen Arturburn and Jack Felton, Toxic Faith (Nashville: Nelson, 1991); Leo Booth, When God Becomes a Drug (New York: St. Martins, 1991).

2. J. Milton Yinger, The Scientific Study of Religion (London: Macmillan, 1970), 192—3, 453—4; V. P. Robinson and P. R. Shraver, Measures of Social Psychological Attitudes (Ann Arbor, MI: Univ. of Michigan Press, 1973), 642—662; Robert Schuller, Self-Esteem: The New Reformation (Waco, TX: Word, 1982), 17—8.

3. Josh McDowell, Evidence That Demands a Verdict (San Bernardino, CA: Campus Crusade, 1972), 107ff. C. S. Lewis, Mere Christianity (New York: Macmillan, 1952), 43ff.

4. Рассказ об этих религиозных движениях «из первых рук» см. в: C. K. Barrett, the New Testament Background: Selected Documents (New York: Harper, 1961).

5. John Stott, Christ the Conversationalist (Downers Grove, IL: IVP, 1974), 49ff.

6. Walter Harrelson, The Ten Commandments and Human Rights (Philadelphia: Fortress, 1980), 192. Доктрина исполняет еще множество важных функций кроме обеспечения философской базы для служения человеческим нуждам и принятия этических решений, она также вносит большой вклад в построение христианского сообщества и развития богослужения и этики – см. Charles Hefling, Why Doctrines; and George Lindbeck, The Nature of Doctrine: Religion and Theology in a Post-Liberal Age (Philadelphia: Westminster, 1984). Но даже в своей роли в построении христианского сообщества, доктрины не всегда здравы.